Тайна умершего археолога

Сенсация в глине

Ачинский жезл – находка, будоражащая умы не одно десятилетие. Сколько загадок и даже тайн связано с ним!

Древнейший календарь был найден не просто в Сибири, а в Ачинском районе – конечно же, для нас это сенсация! А началось всё с того, что научный сотрудник местного краеведческого музея Георгий Авраменко, открывший в 1960 году палеолитическую стоянку, более десяти лет охранял место обнаружения древнего календаря от разработки угольного карьера. Не просто охранял – боролся с бюрократизмом, равнодушием чиновников, которым угольный карьер был дороже исторической ценности места стоянки древнего человека. Связывался с учёными из Новосибирска, звал и просил их приехать. И только в 1972 году была организована археологическая экспедиция под руководством Виталия Ларичева.

«Авраменко не уставал тревожить учёный мир, напоминая об ачинском поселении, – напишет потом в своей книге «Дом из бивней мамонта» Виталий Епифанович. – Он посылал письма, просил, взывал, требовал, умолял, приглашал приехать посмотреть и вдохновиться. У меня скопились его послания, однако что поделаешь, если заполучить на раскопки хотя бы небольшую сумму денег не так-то просто. Летом 1972 года её удалось получить…».

Средства на проведение раскопок были получены от Ачинского краеведческого музея, о чём свидетельствуют хранящиеся в архиве музея документы. Из них следует, что все найденные при раскопках артефакты, задокументированные материалы, фотографии и схемы по завершении работ должны были остаться в Ачинском краеведческом музее. Но найденный предмет был отправлен в Новосибирский институт археологии. Ведь тогда ещё никто не знал, насколько уникальным он окажется…

Во-первых, для реставрации. «Разломанное на несколько частей изделие, отшлифованное до блеска и покрытое, насколько можно было разглядеть, замысловатым узором из миниатюрных каверн или лунок, лишь слегка вы­ступало из плотного слоя глины, – описывает Ларичев свою находку в другой книге, «Мудрость змеи». – Изымать его тут же было рискованно, поэтому после краткого со­вещания пришлось принять решение вырезать блок глины вместе с включённым в него загадочным изде­лием и, тщательно запеленав в вату и бинты, доста­вить в Новосибирск, в реставрационную лабораторию Института истории, филологии и философии Сибир­ского отделения Академии наук СССР. Сотрудница её, Эльвира Скорынина, превосходно зна­ла, как поступать в таких случаях. После освобожде­ния фрагментов изделия от плотно обволакивающей их вязкой глины ей удалось с максимально возможной точностью реставрировать предмет. Части его совместились друг с другом почти без зазоров. Работа эта, по сложности и тонкости сродни юве­лирной, затянулась на много месяцев. Но когда она завершилась, перед моими глазами предстала возрож­дённая к новой жизни мастерством, терпением и та­лантом реставратора фаллической формы скульптура».

Во-вторых, было проведено детальное изучение предмета, его зарисовка. Вот как это описывает Ларичев: «Анализ особенностей форм и пе­ренос увеличенных изображений на бумагу мог вестись не иначе, как с применением бинокулярного ми­кроскопа с оптическим микрометром. Только такой приём мог гарантировать необходимую точность при подсчёте количества лунок, удовлетворительную фик­сацию очертаний каждой из них, определение величин интервалов и уяснение особенностей композиционных взаимоотношений между знаками, а также проведение необходимых реконструкций разрушенных участков… Перенесение всех лунок на бумагу с увеличением в 20 раз со строгой приуро­ченностью к квадратикам сетки микрометра микроско­па оказалось предприятием адски трудным и скрупу­лезным. Работу эту, затянувшуюся на несколько лет, исполнил художник Вячеслав Жалковский. Он самоотверженно довел её до конца, прекрасно по­нимая значение задуманного исследования». 

В-третьих, В. Е. Ларичевым по результатам исследования «Ачинского жезла» было написано множество научных статей, книга «Мудрость змеи», в которой детально описаны все «орнаменты» жезла с математической и астрономической точки зрения.

Наверное, в дальнейшем предполагалось возвращение артефакта Ачинскому краеведческому музею. Почему этого не произошло – вопрос остается открытым.

После смерти Виталия Епифановича следы лунного календаря затерялись. Было много разных версий и предположений о его местонахождении – вплоть до того, что жезл находится в частной коллекции в Санкт-Петербурге. Или более странная версия – что его попросту не существовало, ведь никто не видел как самого жезла, так и его фотографий: были только рисунки.

И вот сенсационная новость: в Новосибирске обнаружен знаменитый «Ачинский жезл»!» и…  фотография экспоната! Конечно же, новость прекрасная, и появилась надежда, что этот удивительный артефакт наконец-то вернётся в Ачинск. Ведь не секрет, что Ачинский краеведческий музей уже пытался вернуть лунный календарь в «родные пенаты», велись переговоры. Почему этого не случилось – гадать не будем.

Поэтому, с одной стороны, новость о том, что «Ачинский жезл» наконец-то найден – очень порадовала. С другой – немного огорчила заявлением Дарьи Гаркуши, помощника директора Института археологии и этнографии СО РАН, что «артефакт займёт достойное место в экспозиции музея и, несомненно, привлечёт внимание жителей и гостей Новосибирской области»…

Понятно, что учёные вновь обрели утерянный экспонат, и им необходимо его изучить с позиции современного научного подхода и новых технологий. И, конечно же, хотелось бы видеть такой уникальный артефакт в коллекции Ачинского краеведческого музея, или рассчитывать на организацию выездной выставки музея Института археологии и этнографии СО РАН в Ачинск.

К слову, в музее Института археологии и этнографии СО РАН хранятся не менее уникальные находки из не менее уникального памятника «Пещера Айдашинская», которые тоже не видели ачинцы.

Ирина Широкова

«А вдруг это муляж?»

Светлана Дмитриева работала в местном краеведческом музее, когда проводились раскопки на территории Ачинской палеолитической стоянки, которую в 1960 году открыл её коллега Георгий Авраменко.

— Раскопки финансировал городской бюджет. Непосредственно работы выполняла группа старшеклассников. Согласно документам, всё, что могло быть найдено на месте стоянки, должно быть передано в Ачинский краеведческий музей. Так оно и случилось – за исключением лунно-солнечного календаря, изготовленного из бивня мамонта, который Виталий Ларичев оставил себе, сославшись на необходимость проведения научных работ. А после изучения пообещал вернуть в наш музей.

Напомним, «Ачинский жезл» был найден в 1972 году. Исследования затянулись на четыре десятка лет, учёный за это время написал множество статей, несколько книг, много ездил с «Ачинским жезлом» за рубеж.

— Буквально за два года до смерти Виталий Епифанович проводил раскопки на Сундуках, и мы тоже туда поехали, – продолжает Светлана Даниловна. – Он нам там пообещал, что поможет с созданием экспозиции предметов, найденных на стоянке, и обязательно передаст в музей календарь – мол, исследование уже завершил. Ну а потом он заболел, а вскоре и умер. Мы обращались в институт, при котором Ларичев работал, но следов календаря уже не нашли.

Светлана Даниловна допускает, что предмет, недавно обнаруженный в Новосибирске, – не подлинник, а муляж.

— А если подтвердится, что календарь – настоящий, где ему место: в Новосибирске, в Институте археологии и этнографии, или в Ачинске?

— С одной стороны, несмотря на то, что я – патриот своего города, считаю, что артефакт должен остаться в Новосибирске для проведения дальнейших исследований. Ведь напомню, что многие учёные не соглашались с выводами Виталия Ларичева. Поэтому я уверена, что, находясь в Новосибирске, жезл принесёт науке пользы больше, чем в Ачинске. А нам бы хватило и копии. Но с другой – конечно, хотелось бы вернуть находку на «родину», то есть в наш город.

Евгений Кондрашов

«Слишком много непонятного вокруг жезла»

«Ачинский жезл» – артефакт весьма загадочный и очень важный не только для Ачинска или Красноярского края, но, смело можно сказать, и для всего мира, так как он претендует на звание самого старого календаря из известных человеку. Пелена загадочности окутывает артефакт по причине своей некоторой закрытости не только от большой публики, но и, в какой-то мере, от научного сообщества. А чем больше необъяснённого – тем больше различных теорий произрастает на благодатной почве «белых пятен», которые нельзя ни подтвердить, ни опровергнуть.

Примерно в 2014 году мои скромные «исследования» привели к тому, что «из Новосибирска жезл был передан в Санкт-Петербург и лежит в запасниках, притом неизвестно: копия или оригинал». На днях увидел статью о том, что «Ачинский жезл» найден. С тех пор я начал «ворошить прошлое».

За прошедшие 10 лет, которые утекли с моей первой попытки найти доподлинную информацию об артефакте, интерес к исследованиям не угас, появились некоторые знакомства, которые позволили получить немало новой, но, к сожалению, не совсем достоверной информации. Недостоверна она не потому, что является ложной или выдуманной, а потому, что с течением лет доказательства (документы, фотографии и т. п.) имеют свойство теряться, исчезать, так как находятся не только в архивах, но и в частных руках. К тому же раскопки были проведены более 50 лет назад: сменилась не только эпоха, но и, к сожалению, участники, которых почти не осталось. Всё это значительно осложняет установление всей цепи событий, со всеми документами, свидетельствами и прочими важными доказательствами.
В своих новых попытках получить информацию я начал связываться с различными людьми, которые могут хоть чем-то помочь. Все, с кем удалось пообщаться, как один говорят почти дословно одно и то же: что даже пробовать вернуть жезл в Ачинск – бесполезно.

Далее будут описаны некоторые причины, которые мне озвучили.

1. Бюрократические проволочки: почти нереально что-то сделать, если сам Новосибирск, после проведения всех необходимых исследований, не захочет передать артефакт на «родину», даже несмотря на то, что финансирование раскопок производилось за счёт средств Ачинского краеведческого музея. И Новосибирск можно понять. Исследования – всегда большой ресурс, кропотливый совместный труд многих научных работников: где это будет сделано, там артефакт и останется. В Ачинске просто нет ни материально-технической, ни научно-теоретической базы для проведения подобного рода работ. Значит ли это, что Ачинск недостоин иметь артефакт у себя? – вопрос риторический. Бывают случаи, когда артефакты возвращают в местные краеведческие музеи: для этого необходимы договорённости и поддержка не только со стороны общественности, но, в первую очередь, руководства взаимодействующих музеев и исследовательских институтов, научного сообщества, а также администраций городов-участников процесса.

2. Ачинск, а именно сами жители, в своём большинстве, скорее всего, слабо заинтересованы в отслеживании и контроле за ситуацией вокруг жезла. А если нет общественного контроля, скажем так, отсутствует «эффект наблюдателя» и некоего организованного движения краеведческой направленности – никто не будет обращать внимания на сложившуюся ситуацию. От себя добавлю: возможно, это не так, и мои источники ошибаются – время покажет.

3. Слишком много непонятного вокруг жезла: многие говорят разное, в том числе и знакомые учёного Виталия Ларичева. Озвучивать такое не следует, так как это всё из области слухов. И пока нет документального подтверждения – не стоит и внимания. Чтобы получить настоящую аргументацию, нужно провести полноценную работу, сделать немало запросов и провести не одну встречу.

4. Проблема определения подлинности: в лучшем случае её буду устанавливать силами только Новосибирского научного сообщества, с использованием радиоуглеродного датирования – всё это неплохо. В идеале подобного рода анализ производится в двух, а лучше трёх исследовательских центрах независимо, для чистоты и объективности полученных данных, которые в последующем анализируются и сопоставляются. Сам обозначенный метод имеет свои проблемы и, без контекста, такого, как, например, стратиграфия, может иметь довольно большой разбег по итоговым цифрам. Также, по-видимому, потребуется перепроверка методологии интерпретации результатов расшифровки «узора» жезла (ранее все результаты были опубликованы в монографиях В. Е. Ларичева и не встретили критики) и изучение того, каким способом и чем они нанесены на поверхность кости. Это большой комплекс исследований.

В завершение хочется обратиться к заинтересованным в данном вопросе читателям, администрации Ачинска, а также краеведческому музею имени Д. С. Каргаполова: по итогам проведения всех исследований, которые могут занять год и более, и в случае установления подлинности, нам всем будет полезно выстроить коммуникацию, найти точки соприкосновения и наладить взаимодействие не только внутри города, но и с Новосибирском, для совершения попытки по возвращении «Ачинского жезла» в наш город, в наш музей: как минимум – временная экспозиция, как максимум – постоянная.

Мы все понимаем, что это абсолютно бесценный артефакт, который может стать жемчужиной и гордостью города, как, например, Шигирский идол в Екатеринбурге, который является точкой притяжения и на который едут посмотреть не только со всей России, но и, можно сказать, со всего мира.

Дмитрий Струченко, проект «Наследие»