Кто защитит Родину?

О весеннем призыве, увеличении возраста призывников, добровольцах и мобилизованных – в интервью с военным комиссаром Константином Игнатьевым.

Армия РФ за последние пару лет побила все рекорды по количеству внесённых изменений, касающихся военной службы. Новшества коснулись всех: и срочников, и запасников, и контрактников. Подняли призывной возраст, увеличили штрафы для уклонистов, ввели понятие «электронные повестки». В настоящее время рассматриваются ещё и поправки в правила прохождения медицинских комиссий.

Не только об изменениях, но и о многом другом накануне выхода очередного номера «Города «А» мы поговорили с Константином Игнатьевым – военным комиссаром по Ачинску, Ачинскому и Большеулуйскому районам.

— С января этого года повысился призывной возраст: с 27 до 30 лет. Означает ли это, что в весеннюю призывную кампанию, которая начнётся в апреле, из ачинского военкомата уйдёт служить большее количество призывников, чем раньше?

— На количестве призывников повышение призывного возраста существенно не скажется. Изменится качественный состав срочников. Армии сегодня нужны ребята, уже имеющие какую-то специальность, чтобы в дальнейшем при несении службы они могли развивать свои навыки и умения. Какой толк с тех, кто только окончил школу и потому не владеет профессией? Хотя таких, к слову, немного. Всё-таки в основном парни идут служить в армию уже после окончания среднего или высшего учебного заведения.

— Получается, сейчас в одной части могут проходить службу 18-летние ребята, только окончившие школу, и 30-летние мужчины. Логично предположить, кто в таких ситуациях будет «править балом». Не поспособствует ли это возвращению в армию дедовщины?

— Чтобы этого не происходило, я всегда говорю – всему своё время. Если положено пройти срочную службу после получения среднего или высшего образования, нужно идти. Тогда призывник окажется в своём кругу, с ребятами примерно одного возраста.

— Константин Владимирович, количества тех, кто состоит на воинском учёте, хватает для того, чтобы «закрыть» призывную кампанию? Или перед призывом приходится разыскивать недостающих, то есть уклонистов, чтобы набрать необходимое количество?

— Соотношение следующее: в нашей базе – порядка трёх тысяч мужчин в возрасте от 18 до 30 лет, а призвать необходимо в весеннюю призывную кампанию 150 человек. При этом розыск уклонистов ведётся постоянно.

— В этом году в тестовом режиме в нескольких регионах военкоматы начнут работать с электронными повестками. Красноярский край в список пилотных регионов не вошёл, и пока вы вручаете повестки старым способом, а именно – лично в руки. Но ведь в любом случае это новшество до нас в ближайшее время дойдёт…

— Всё верно, как только будет сформирован общий реестр воинского учёта, думаю, это начнёт действовать и в остальных регионах. Что касается, так скажем, общей автоматизации призывных кампаний, то для нас очень важно подключение именно к медицинской системе. Знаете, как сейчас зачастую происходит? Приходит призывник и говорит: «У меня что-то болит, а что – не знаю. Мне нужно обследоваться, чтобы выявить заболевание». Просит, к примеру, направление к кардиологу. А через определённое время приносит заключение, допустим, от хирурга. Спрашиваем – зачем просил отправить к одному врачу, а сам пошёл к другому? Отвечает: «Мне показалось, нужно к этому доктору». В общем, хитрят как могут, затягивают время. А есть те, кто получает направление на медкомиссию и просто пропадает. Именно поэтому сейчас за такие манипуляции существенно ужесточили ответственность. Раньше, например, за непрохождение предусматривался штраф до трёх тысяч рублей, теперь – до 30.

— А как проводится работа с уклонистами сейчас, пока работа ачинского военкомата строится по старинке, с личным вручением повесток? Если, к примеру, не удалось вручить документ…

— Процесс уклонения от службы не может длиться бесконечно. Уклонисты заносятся в отдельный список, проводится работа по их розыску, в том числе через сотрудников полиции.

— Сколько человек в таком списке у ачинского военкомата?

— Из Ачинска, Ачинского и Большеулуйского районов – 98 разыскиваемых. Но, к слову, в последнее время отмечается такая тенденция, что ребята, которые до этого какое-то время уклонялись от армии, сами добровольно приходят в военкомат и говорят, что готовы к прохождению срочной службы.

— Константин Владимирович, во время прохождения срочной службы ребята могут подписать контракт с Минобороны на два года. Много ли тех, кто использует эту возможность?

— Если взять воинскую часть, расположенную в Ачинске, там порядка 30-40 процентов срочников подписали контракт. Но в общем по Красноярскому краю я вам не подскажу – не владею такой информацией.

— Знаю, что вы часто бываете на местных предприятиях и проводите собрания трудового коллектива. Призываете идти служить по контракту?

— Да, провожу агитационную работу. И знаете, с чем столкнулся? Люди и готовы идти служить, но на некоторых предприятиях начальство говорит своим сотрудникам: «Уйдёте служить – место за вами никто держать не будет!» Хотя это грубейшее нарушение действующего законодательства.

— А есть ли у военкоматов «разнарядка»: сколько человек должно уйти на СВО с той или иной территории?

— Есть, однако точное количество я называть не вправе. Но скажу, что цифра – в районе 300 человек в год. Разнарядки о наборе на контрактную службу были, к слову, и до начала СВО. Просто сейчас эта работа происходит в большем масштабе. Но мы, разумеется, никого не заставляем, человек принимает решение самостоятельно.

— Что в первую очередь волнует тех, кто планирует заключить контракт с Минобороны? Какая у людей мотивация?

— Категории бывают разные. Самые замотивированные – это те, кто идёт защищать свою Родину от агрессии со стороны бандеровцев. Другие – у кого друг, брат, знакомый в настоящее время находится на СВО. Они поддерживают с ними какую-то связь и прекрасно осведомлены о том, как там всё происходит, и что специальная военная операция – не пионерский лагерь. Есть ребята, которые идут на СВО мстить за погибших родственников или друзей. Не секрет и то, что какая-то часть добровольцев заключает контракт, чтобы поправить своё материальное положение: не зря же сейчас так хорошо оплачивается служба в рядах Вооружённых сил РФ.

— Константин Владимирович, можете составить портрет среднестатистического добровольца: кто он? какого возраста? чем занимается? есть или нет семья?

— Так сразу и не скажешь, все очень разные. Кстати, случается, что ребята приходят с другом, чтобы вместе служить. И это – правильно, гораздо проще, когда с тобой рядом близкий и надёжный человек.

— И у них получается попадать в одну часть?

— Конечно, этому желанию никто не препятствует.

— Как вы считаете, возможна в ближайшая время ротация мобилизованных?

— Думаю, да. Для этого и проводится такая большая работа по набору добровольцев. Чтобы впоследствии вернуть мобилизованных домой. Моё личное мнение – это может случиться через несколько месяцев. 

— От родственников мобилизованных часто можно услышать негодование, что их не отпускают даже в отпуск, а если отпускают, то редко. Но есть среди мобилизованных те, кто уже несколько раз после отправки на СВО побывал дома. Почему так происходит?

— Всё зависит от того, где мобилизованный проходит службу. Если, условно, полк выполняет боевую задачу – какие могут быть отпуски? А те воинские формирования, которые находятся на отдыхе после боевых действий, и те, кто служит ближе к тылу, они – да, бывают дома чаще.

— Скажите, лично вы хотите, чтобы СВО быстрее закончилось?

— Конечно, ведь там гибнут наши ребята. Но я прекрасно понимаю цели и задачи специальной военной операции. Если сейчас мы не окажем достойного сопротивления, нас и дальше будут притеснять. А этого мы никак не можем допустить.

Автор