Очень осторожно: какие выводы сделали в Ачинске после трагедии в Казани?

11 мая в Казани произошло массовое убийство в здании учебного заведения. Напомним, два года назад подобное уже случалось в Керчи: тогда 18-летний Владислав Росляков устроил стрельбу в учебном заведении, трагедия унесла жизни 20 человек. На этот раз оружие в руки взял  19-летний Ильназ Галявиев . Его жертвами стали 11 человек: дети и взрослые.  

На следующий день после ЧП в управлении образования Ачинска замглавы по социальным вопросам Татьяна Быкова и исполняющая обязанности начальника управления образования Галина Нефёдова встретились с журналистами.

— Как только мы узнали о произошедшем в Казани, оперативно известили руководителей всех школ и детсадов о приведении превентивных мер в действие, чтобы обеспечить безопасность детей в образовательных учреждениях. Было проведено межведомственное совещание под руководством главы города Александра Токарева, – обратилась Татьяна Быкова к ачинцам. – Разговор шёл о жёстком пропускном контроле, исполнении всех инструкций по безопасности, работе с родителями. Также сделан акцент на том, что необходимо усилить работу по визуальному выявлению детей с деструктивным поведением и прочему.

— Работа по защите школ началась не вчера и не сегодня – это системный процесс. Все мы понимаем, что часть решений по безопасности требует серьёзных финансовых затрат и не может быть исполнена мгновенно. Разумеется, произошедшее ЧП в Казани заставит нас ещё раз пересмотреть все действия, связанные с безопасностью учащихся, – рассказала Галина Михайловна. – Причины случившегося ещё предстоит выяснить следователям. Однако уже сейчас понятно: можно установить очень серьёзную систему безопасности в школе, но человеческий фактор никто не отменит. Причиной трагедии могла стать и травля ученика в школе, и какая-то детская психологическая травма. Эти аспекты мы также планируем более тщательно проработать. Считаю важным, чтобы подобные страшные ситуации нас не разъединяли, а наоборот – объединили: всё, что происходит в стенах школы, есть отражение нашей жизни.

— Татьяна Анатольевна, расскажите конкретнее о системе безопасности в ачинских школах, которая действует на сегодняшний день.

— В прошлом году в восьми учреждениях города установлены контрольно-пропускные пункты, металлодетекторы: полностью исключён свободный доступ в образовательные учреждения. На этот год в рамках соглашения с РУСАЛом у нас запланированы ещё три школы – школы №№ 3, 11 и филиал шестой. Ещё в ряде образовательных учреждений постараемся закрыть эти вопросы на следующий год. Что касается вахтёров… да они есть в каждой школе. Также школы оснащены «тревожными» кнопками, после активации которых на вызов в течение нескольких минут приезжают сотрудники Росгвардии. Чтобы перейти на охранные предприятия, необходимы серьёзные финансовые средства. Но это не значит, что данный вопрос у нас в стороне, нет, он всегда на повестке. По нашим подсчётам требуется в районе 130 миллионов рублей, чтобы обеспечить все муниципальные школы и детские сады системами безопасности. 

— Вы отметили, что работа будет усилена не только в техническом плане, но и выявлении подростков с деструктивным поведением. Но в каждой школе уже есть психологи. Какая на них нагрузка?

— На каждого специалиста приходится 500 обучающихся. Мы понимаем, что эти нормы давно устарели, ведь их приняли ещё в 2000-х, когда специфика работы психологов была несколько иная. Но пока не утвердили новые, работаем по тем, что есть. 

— Не получится так, что сейчас каждый подросток, который себя плохо ведёт,  окажется на карандаше у соответствующих ведомств?

Татьяна Быкова:

— Эти факты исключены. Учителя обычно сами очень осторожно относятся к подобным мерам. Выводы не делаются на основании одного инцидента: как правило требуется длительное время для наблюдения. Мы все понимаем, что повесить ярлык – легко, а вот как в дальнейшем от него избавиться – непонятно. Но если у ребёнка всё-таки выявляется проблема, её необходимо вовремя устранять. 

Галина Нефёдова:

— Это самый злободневный вопрос для всех педагогов: как не навредить? Никто не будет бить в колокола только из-за одного высказывания ребёнка. Взять, например, подростков. Мы же все понимаем, что это сложный возрастной период, и различные проявления на данном этапе могут быть нормой. Мы постоянно проговариваем со всеми службами взаимодействия об адекватности принятых решений. Тем не менее эта сложная и тонкая работа в обязательном порядке должна проводиться в каждом учебном заведении.

— Что делали полицейские в ачинских школах на следующий день после трагедии в Казани?

Татьяна Быкова:

— Сотрудники полиции временно усилили контроль за безопасностью общественного порядка до особого распоряжения.  

«ГОВОРЮ КАК ЕСТЬ» (Дарья Светлова):

«Какая муха её укусила?»

Трагедия в Казани ничего не изменит

Траур по погибшим в Казани объявлен только в республике Татарстан, хотя о «невинно убиенных» скорбит вся страна. Я – не исключение. Прошла неделя с момента страшного происшествия: злость и обида немного улеглись, в голове обозначилось мнение о случившемся.

Сегодня ни один детский сад или школа не обеспечивает в полной мере безопасность наших детей. И не в этом главная проблема случившегося. Хоть десять охранников выстави на входе, увешай каждый угол камерами – от психов детей это не убережёт. Пройдёт через дверь столовой («ой, привозили продукты – забыли закрыть»), залезет в окно первого этажа («было жарко – да так и оставили»): кому нужно – расстреляет из дробовика и на подходе к школе.

Не припомню, чтобы где-то предотвратили теракт благодаря охранному агентству или видеокамере. Я не говорю, что системы безопасности в образовательных учреждениях не нужны, но не стоит возлагать на них такие уж большие надежды.

Вроде понимают это и в управлении образования Ачинска. По крайне мере так заявили журналистам представитель УО Галина Нефёдова и замглавы мэрии Татьяна Быкова. Но по факту мы видим другую реакцию, типично совковую. Всё, как обычно: в школах начались массовые проверки на предмет антитеррора и соответствующей документации, его регламентирующей. Для красивых отчётов, как пить дать, найдут недочёты, после которых, вместо того, чтобы вникнуть в суть проблемы, педагоги сядут строчить объяснительные.

Момент номер два. Печальная медицинская статистика такова, что на первом месте среди заболеваний подростков сегодня стоят психоневрологические. Кроме того, Россия занимает одно из лидирующих мест в Европе по детскому суициду. Не это ли истинная причина произошедшего в Казани, Керчи и многих других школах, где было не менее страшно, но обошлось без жертв?

Не зря я спросила у представителей образования про психологов. Именно на них, на мой взгляд, сегодня должны быть устремлены все взгляды Минобразования, правительства и кого там ещё сверху касаются наши дети. Я даже больше скажу: мне кажется, в школе должны быть не только психологи, но и психиатры, пусть и приходящие пару раз в неделю. Только комплексные обследования специалистами способны выявить скрытые психические заболевания. А то, что казанский стрелок был нездоров – для меня очевидно. Уже предвкушаю, как встанут на защиту детей их родители: не принято у нас о таких медицинских проблемах говорить вслух. Плакать о тех, кому бы ещё «жить да жить» – можем, показать психологу/психиатру своих кровиночек – да никогда!

Из каждого утюга сегодня только и доносится: проанализируем, примем меры, не допустим в дальнейшем. Вот и на брифинге журналистов заверили – педагоги и воспитатели ведут скрупулёзную работу по выявлению детей с деструктивным поведением: как в школах, так и в детских садах. Аккуратно, чтобы «не навредить».

По следам случившегося в Казани обязаны сделать правильные выводы. К сожалению, пока на память приходят только вот такие разговоры с учителями. «Что вообще творится с вашим ребёнком, какая муха её укусила?» – вопрошает у меня, родителя девочки-подростка в пубертатном периоде, педагог с 20-летним стажем. И, увы, это никак не вяжется с идеальной картиной системы образования, которую в наших головах рисуют выше, наотрез отказываясь замечать очевидные вещи.