Как Герберт Уэллс начитался Достоевского

Эскиз постановки «Человек-невидимка» Ачинского драмтеатра эксперты назвали самым неоднозначным

В Ачинском драмтеатре одновременно с открытием 89-го творческого сезона состоялось ещё одно событие: творческая лаборатория под названием «Нескучный театр: приключения и фантастика». Её художественным руководителем стал театральный критик Нияз Игламов.

Вот что говорит об этом сам Нияз Рауфович:
— Идея зародилась ещё в октябре прошлого года, когда мы с экспертами «Театральной весны» приезжали в Ачинск для формирования афиши фестиваля. Надо сказать, Ачинский драматический театр и без того очень живой организм, находится в постоянном творческом поиске. Поэтому пришла мысль о проведении творческой лаборатории. Если смотреть глубже, лаборатория может стать трамплином для смены или уточнения художественной миссии театра. В ходе переговоров мы выяснили, что для Ачинского театра на сегодняшний день важно привлечь молодёжную аудиторию.

В рамках лаборатории всего за несколько дней под руководством приезжих режиссёров было подготовлено четыре спектакля-эскиза. Литературная основа выбрана знакомая: Виктория Печерникова поставила «Миллион приключений, или Девочка с Земли» (по мотивам произведения Кира Булычёва), Айдар Зарипов – «Приключения Тома Сойера», Пётр Норец – «Мифы Древней Греции», а Владимир Кузнецов – «Человека-невидимку».

После каждого показа – встреча режиссёров и актёров со зрителями.

Корреспондент «Город «А» побывал на последнем спектакле. Пересказывать сюжет «Человека-невидимки» нет смысла: многие читали этот научно-фантастический роман Герберта Уэллса, а уж экранизацию точно видели все – тем более их было несколько.

А эскиз спектакля начался с рассуждений актёров: хорошо ли это – быть невидимкой? Кто-то очень хотел стать незаметным для окружающих (можно подслушивать и подглядывать; работать разведчиком в тёплых странах), кто-то – категорически нет (быть невидимкой – значит, быть одиноким; а от одиночества можно сойти с ума).

Казалось бы: примеры ну на совсем бытовым уровне. Но они стали фундаментом для развития философской идеи: имеет ли человек право брать на себя функции чуть ли не Бога, даже если у него появились сверхспособности?

«Быть невидимкой или не быть?» – таким вопросом, почти гамлетовским, завершились эти размышления.

А по истечении часа и зрителям, и актёрам предстояло ответит на вопрос не менее сложный: быть или не быть спектаклю?

Буквально первая реплика от студентки:

— Я не читала роман, поэтому не поняла спектакль…

Отвечать взялся режиссёр Владимир Кузнецов:

—  Мы «решали» главного героя как человека одержимого, фанатичного. При этом очень одинокого, потерявшего равновесие в реальном мире. Но из-за того, что у романа – сложная структура, допускаю, что выразить это у нас получилось не так ярко, как хотелось бы.

— Это единственный из четырёх эскизов, который мне не понравился, – добавила ещё одна студентка. – Как человеку, прочитавшему роман, в спектакле мне не хватило этапов развития главного персонажа. Да, видно, что это фанатичный человек, но непонятно, как он к этому пришёл. Хотя актёрская игра, как всегда, на высшем уровне.

Действительно, человек взрослый, опытный, возможно, смог бы разглядеть эту канву. Но для молодёжи, которая в общей массе вряд ли является театральными завсегдатаями, это оказалось сложнее. Чувствовалось, что и режиссёр, и труппа драмтеатра чрезвычайно увлеклись эскизом, они решили «надеть всё лучшее и сразу». И это в каком-то смысле сыграло против них же. Из-за многочисленных аллегорий и метафор, символизмов и условностей, а также визуальных и звуковых эффектов на сцене стало, что называется, густовато: за всеми этими приёмами скрылась человеческая трагедия.

Именно на это в первую очередь и обратили внимание зрители: судьба персонажа оказалась представлена не так выпукло, а значит – неявно проступила идея романа. Нияз Игламов обозначил её как «утрата своего Я, утрата связи человека с реальностью. Нельзя человеку брать на себя функции Бога». За всё нужно платить – за возможность быть невидимым приходится платить одиночеством».

Рассматривая «Человека-невидимку» с точки зрения его будущего на сцене нашего драмтеатра, интересное мнение высказал и Дмитрий Яркин – руководитель театральной студии педагогического колледжа. По его мнению, представленный на суд зрителей эскиз своей подачей и форматом напоминает другую постановку драмтеатра – «Башмачкин».

К несомненным плюсам эскиза, несомненно, следует отнести тщательную проработку персонажей – несмотря на то, что времени было немного, они получились очень разными и рельефными. Особенно – сам Человек-невидимка и, как ни странно, женщина-джокер (не ищите, в романе такого персонажа нет – это тоже режиссёрская находка).

Театральные критики, которых пригласили в Ачинск специально для оценки работы творческой лаборатории, подчеркнули, что из всех четырёх эскизов «Человек-невидимка» стал самым неоднозначным. Но не значит – неудачным.

Почётный член Российской академии художеств Дмитрий Родионов и вовсе увидел в «Человеке-невидимке» дорожку к русской классике: «Тварь я дрожащая или право имею?».

— Как будто Герберт Уэллс начитался Достоевского и решил свои вопросы решить через его философию, – такое сложилось впечатление у Дмитрия Викторовича после просмотра эскиза.

Родионов, как и зрители, подчеркнул слаженную и органичную работу актёрского ансамбля в достаточно сложных условиях: переводить такую масштабную прозу на театральный язык – задача непростая.

В целом он увидел наброски спектакля весьма талантливыми. По его мнению, если усилить визуальную сторону и сделать так, чтобы линия главного героя звучала более чётко – у спектакля есть будущее.

Ирина Алпатова, член экспертного совета «Золотой маски» – главного театрального конкурса страны – предостерегла режиссёра и актёров от «тюзятины» («много, громко, надрывно») и от заигрывания с молодёжью. Например, начальные рассуждения о том, как хорошо быть невидимкой, несколько упрощает задумку, в основе которой лежит страшный процесс превращения человека в монстра.

Отметила искусствовед и положительные стороны – например, идею с чёрными очками (не будем рассказывать, в чём она заключается, чтобы не раскрывать интригу – вдруг спектакль всё-таки поставят?

— Безусловно, путь проделан сложный, но у эскиза есть большой потенциал, – подытожила Ирина Алпатова. – Если с ним поработать, в том числе в части метаморфоз главного героя – спектакль может стать для театра знаковой работой.

Фото: Ачинский драматический театр

Автор