«Я, потерявшая дочь, хочу сказать…»: в смерти близкого человека ачинка винит местных врачей

Такие истории вызывают ужас и сожаление – ведь всегда жаль человеческой жизни… А у тех, кто столкнулся с трагедией, неотступно сохраняется мысль о необратимости ситуации и о том, что трагедии можно было избежать… В редакцию пришла Ирина Николаевна Герасименко (имена изменены. – Прим. ред.) и со словами: «Я хочу, чтобы виновные понесли наказание», начала рассказ о гибели своей дочери, Герасименко Натальи Игоревны.

Боли бывали и раньше

— Наталье было 40 лет, жила со мной, у неё вторая группа инвалидности. Моя девочка приболела ещё днём, а к ночи у неё начались сильные боли в области живота, затем – диарея, рвота, головные боли, поднялась температура. Вызвали скорую. Врач, осмотрев Наталью, сразу поставил диагноз: «У вас аппендицит. Собирайтесь в больницу». Было это в ночь на 10 июня 2025 года. В приёмном покое Ачинской межрайонной больницы нас определили в гастрологическое отделение. Я легла вместе с дочерью.

При поступлении Наташе сразу поставили капельницу, от которой она немного успокоилась и уснула. На утро пришедшая на работу заведующая отделением к нам только заглянула, но не подошла. А дочери становилось хуже. Затем наступили праздничные выходные, посвящённые Дню России, и больше заведующую я не видела. Никто ничего не предпринимал.

Ирина Герасименко говорит, что случаи болей в районе желудочно-кишечного тракта у дочери бывали и раньше – врачи не находили причины, лишь облегчали симптомы.

«Делайте хоть что-нибудь!»

Дни тянулись, а из лечения у Натальи были только капельницы. И то – часто медсёстры не могли найти вену. Может, и капельницы эти были не нужны? Как теперь узнаешь… Считаю, что помощь ей оказывалась не на должном уровне. Да что там! Не оказывалась дочери помощь! Я говорила: «Делайте хоть что-нибудь!» А никому ничего не надо, ни до кого было не достучаться. Начали мне говорить что-то на своём, медицинском, чего я не понимала. Якобы о том, что «им нужно точно знать, какую операцию делать». Надо было спасать – время уходило! Так и получилось – время ушло… Считаю, что должны были сделать операцию сразу же, при поступлении.

Дочери становилось хуже и хуже, и только 14 июня её направили в хирургическое отделение, уже одну. Мне выдали пропуск, по которому я всё равно не могла попасть к ней, поэтому не знаю, что потом делали с Наташей. Врачи собирались на консилиум, о результатах которого мне также не сообщили. Через сутки дочь скончалась.

70 лет назад делали операции и не ошибались, а сейчас у нас каждый второй умирает. Вот недавно мужчина похоронил жену – осталось двое детей, молодой человек, девчонка умерли в этом отделении… Когда дочери не стало, мне даже не выдали на руки выписку из истории болезни.

«Уже никому не верю»

Женщина показывает справку о смерти – в ней диагноз: «острый аппендицит», «перитонит неясной этиологии». «Но почему не делали операцию сразу, исходя из таких диагнозов?» – задаётся вопросом Ирина Николаевна. Мы помогли составить заявление с просьбой выдать выписку, и через пару дней женщина принесла в редакцию документ.

— Тут чёрным по белому написано: «Острый гангренозный перфоративный аппендицит. Разлитой фибринозно-гнойный перитонит. Осложнение: синдром полиорганной недостаточности. Сепсис, септический шок. Выраженный интоксикационный синдром. Отёк лёгких. ТЭЛА». Почему тогда не сделали вовремя операцию? Зачем было тянуть столько дней? Может, хирургов не было в тот момент?.. В графе «Сопутствующий диагноз» читаем: «Хронический панкреатит, хронический гастрит, гипертоническая болезнь 3 степени». Хотя у дочери было низкое давление. В выписке всё слишком правильно – на самом деле так не было. Например, не указано, что поступила с температурой. Исходя из выписки, при поступлении хирургической патологии не выявлено. Но я уже никому не верю. При описании манипуляций указано, что операция – лапаротомия – была проведена экстренно. Но… только 14 июня, через четыре дня после поступления в остром состоянии! Дотянули до сепсиса… Когда я увидела дочь после смерти, на глазах и на виске у неё были большие припухлости. И никто ничего не объяснил. Врач, который оперировал, сказал только: «Разбирайтесь с тем отделением, куда дочь поступила в начале».

Я сегодня (13 июля. – Прим. ред.) была на станции скорой помощи: мне не даёт покоя мысль, почему так вышло… Но тот врач сейчас в отпуске. А медсестра, которая работала с ним в паре, ответила, что не помнит слов об аппендиците.

ОТ РЕДАКЦИИ. Мы сделали запрос в АМРБ, когда поступит ответ – обязательно его опубликуем.

Фото: «Город «А»