Стерлядь для Ломако: почему министра не угостили в ачинском ресторане «царской» ухой?

Ныне «законсервированное» здание по улице Ленина, 22, построил для своей семьи с пятью сыновьями в 1907 году ачинский купец Александр Бородавкин. В последние годы в нём располагался ресторан «Чулым». Является памятником архитектуры регионального значения.

Это историческое здание было отдано под ресторан только в начале 60-х годов: раньше он располагался лишь на первом этаже, а на втором работал суд. К тому времени в нём сделали капитальный ремонт: балконы убрали, входную дверь перенесли в центр фасада. Название ресторана появилось только в июле 1951 года. А произошло это с лёгкой руки гостя города, писателя С. С. Данилина. Он опубликовал в газете «Ленинский путь» фельетон «Свои и …чужие», резко раскритиковав работу этого увеселительного учреждения, назвав его «Чулымом». После на здании и появилась броская вывеска с именем нашей реки.

Не кабак, а ресторан!

В советские годы в старом центре города кипела жизнь: тут проходили парады и демонстрации, на месте трамвайного кольца размещался рынок, на «пятаке» у парка собиралась молодёжь. А по вечерам из второго этажа открытых окон ресторана «Чулым» разносилась «коронная» песня местного ансамбля: «Поспели вишни в саду у дяди Вани». Посещать ресторан в городе считалось престижно – в нём праздновали главные события своей жизни: свадьбы, дни рождения и юбилеи.

Мы задались целью найти кого-нибудь из руководства ресторана. Пришла мысль опубликовать в газете объявление с просьбой откликнуться этих людей. Повезло: уже в день выхода номера раздался звонок от Любови Алексеевны Черневлецкой. Она и рассказала, какой насыщенной жизнью жил ресторан в конце 70-х годов:

— Техникум советской торговли я окончила 1978 году. До учёбы уже работала поваром, была одной из лучших студенток, поэтому меня в конце года с распростёртыми руками приняли в «Чулым» заведующей производством. Ресторан готовился к работе после ремонта, открытие должно было состояться в ночь на 1 января 1979-го. Это было время дефицита. Красноярский шёлковый комбинат прислал красивую ткань на шторы, нам выдали посуду, столовые приборы на 100 посадочных мест. Директором ресторана тогда работала Зинаида Васильевна Бондаренко. Представителей власти на открытии не было: они, видимо, по старой традиции встречали Новый год дома. Но пришёл мой сродный брат, который работал в горкоме партии инструктором, и его коллега – он сидел в одном кабинете с нынешним министром обороны Сергеем Шойгу. Брат отвечал за работу промышленности в городе, а Шойгу – за строительство. Мне он запомнился скромным, щупленьким, часто к нам обращался, смущаясь при этом, за шоколадными конфетами, которых тогда в свободной продаже не было. Ребята веселились, говорили тосты, приглашали к столу, фотографировались, но мне было не до этого – уставала за день. Помню, что тогда в меню у нас было фирменное блюдо: бифштекс по-ачински. На него шла вырезка, в которой убирались все жилочки, её отбивали, в середину клали пассерованный лук и мелко накрошенное варёное яйцо, а потом панировали. Вроде бы, никаких премудростей, но это блюдо шло на ура! Полюбился гостям и ачинскиий хлеб, который пекли в ресторане: большие, круглые булки из муки высшего сорта.

«Он целовал нам руки»

А в конце января этого года случилось ещё одно событие – приезд на АГК министра цветной металлургии СССР Петра Ломако. После вручения им наград на комбинате, его привезли к нам – «обмывать» ордена, успев предупредить нас об этом заранее. Боже мой, какая суматоха началась! Рюмки и фужеры в ресторане были стеклянными – стыдно подносить в них спиртное такому высокому гостю! Все сотрудницы ресторана, кто сумел тогда приобрести дорогой и модный хрусталь, побежали за ним домой, чтобы не ударить в грязь лицом. В этой суматохе я совсем забыла, что ещё в ресторан привезли килограммов десять какой-то рыбы. Я задвинула ящик под стол, посчитав, что в нём – хек или минтай. После отъезда Ломако один из важных гостей ресторана мне напомнил: «А где царская уха из стерляди?» А «уха-то» уже и пахнуть начала. За пропавшую рыбу мне пришлось платить из своего кармана. Жалко было, что министр не попробовал изысканного блюда, но зато всем женщинам-официанткам и мне на прощание поцеловал руки. Девчонки потом шутили: «Не мыть, что ли, месяц?»

Высокопоставленные гости любили у нас не только обедать, но и ужинать. Причём не только представители власти города, но и Ачинского района. Сельская власть особенно любила допоздна петь песни под баян. Запомнился мне директор одного из совхозов – Полин, который не выпускал инструмента из рук. После одного из таких праздников у районных руководителей образовался долг в 300 рублей, а тогда это были большие деньги. «Опять придётся платить недостачу», – печально подумала я, но всё же решила сходить с этой проблемой к первому секретарю Ачинского райкома партии Фёдору Степановичу Батько. Выслушав, он только спросил: «Сколько?» – и выдал купюры, а позже выяснилось, что официально эти деньги провели для «диетического питания» жителям одного из поселений района.

Запомнились каскадёры – чехи, которые в то время приезжали в Ачинск, рекламируя первый выпуск нашей «Лады». Они такие чудеса показывали на стадионе «Металлург»! А после выступления любили проводить время в нашем ресторане. Больших денег у парней не было, поэтому пили, в основном, пиво и любили поговорить. Я тогда была замужем, и уже носила ребёнка, поэтому с трудом переносила такие посиделки, а они порой длились до трёх часов ночи. Уйти раньше не могла, так как за всё отвечала. Представляете картину: в позднее время соседи слышат рокот мотоциклов под окнами и видят меня, замужнюю женщину, которую привезли домой из ресторана… Супруг начал понемногу ворчать, да и моё положение требовало закончить такую «весёлую жизнь». Таким образом, проработав в «Чулыме» полтора года, я ушла в декрет, а потом и вовсе уволилась.

В конце нашей беседы я поинтересовалась у Любови Алексеевны: «В то время существовали ли подземный тоннель под «Чулымом?»

Она рассказала, что они свободно ходили по нему в магазин «Малыш» (ныне ритуальное агентство), в здание ЗАГСа, где позже расположился исполком, а затем – Центр занятости. Двери в подземный ход Чулыма открывались ключом, сам тоннель был отделан кирпичом, поэтому засыпать его землёй было сложно. Ф- за строительство.-В последние годы жизни ресторан несколько раз сдавали в аренду. Ходили слухи, что здание нуждается в капитальном ремонте, в нём нужно менять систему отопления, но потом на дверях появился замок. Он исчезал и появлялся новый, а за это время из помещения исчезло всё, что можно было вынести. Потом здание и вовсе превратили в «консерву».